христианство на северном кавказе до XV века | область дидо
Пятигорский информационно-туристический портал
 • Главная• СсылкиО проектеФото КавказаСанатории КМВ
ХРИСТИАНСТВО НА СЕВЕРНОМ КАВКАЗЕ • Область ДидоОГЛАВЛЕНИЕ



 Христианство на Северном Кавказе до XV века 

Область Дидо

Средневековая область Дидо примерно соответствует западной части современной дагестанской Аварии, прилегающей с северо-востока к Кахетии. До появления арабов, т. е. до VIII в., в состав населения Дидо входили этнические группы (или племена) дидойцы или цезы, хваршинцы, бежтины и гунзеб-цы-хунзалы. Уже в VI в. грузинский царь Гурам (570-600 гг.) «приглашает овсов, дзурдзуков и дидойцев» и выступает в союзе с ними против персов. Существенно, что набор военно-политических союзников Грузии здесь полностью соответствует тем трем областям Северного Кавказа, которые в XI-XII вв. подверглись активной христианизации из Картли. Видимо, связи именно с названными северо-кавказскими областями были устойчиво-традиционны и поэтому выбор Двалетии, Дзурдзукетии и Дидо для грузинских миссионеров был не случаен.

Современные дагестанские историки считают, что период XI-XIV вв. характеризуется усиливающимися культурными связями Дагестана и Грузии, причем значительно активизировалась роль христианской церкви в языческих районах Нагорного Дагестана, Эти выводы в значительной степени основаны на археологических исследованиях. В Дидо выявлены грузинские христианские храмы. Наиболее известный и крупный находится у с. Датун в горах Аварии, в ущелье Хатан-Бугер-Кхол.

В плане здание представляет небольшую церковь так называемого зального типа, в интерьере расчлененную двумя трехступенчатыми пилястрами на три компартимента: в западной части притвор с трехступенчатыми угловыми выступами и двумя входными проемами с запада и юга, центральная часть с входным проемом в северной стене, восточная часть — полуциркульная апсида, не выраженная снаружи. В центре апсиды — сужающееся наррку окно, по обе стороны апсиды расположены небольшие помещения — пастофории для хранения церковного имущества. Интерьер слабо освещен несколькими узкими окнами. Необычной особенностью церкви Датуна нам представляется наличие трех входов, причем северный вход, выводящий на крутую скалу к реке, остается непонятным. Обратим вновь внимание на положение другого входа в западной части южной стены, что характерно для грузинских зальных церквей XI-XII вв. Пилястры несут подпружные арки, поддерживающие двускатную кровлю, крытую черепицей. Интерьер был оштукатурен, но следов фресковой росписи нет. Пол был выслан плитами известняка. Кладка стен из блоков песчаников на известковом растворе. Длина постройки в экстерьере 9,10 м, ширина - 5,70 м, высота до 8 м, толщина стен 90 см. Как видим, объемы храма устремлены ввысь, и поскольку следов перестроек он не имеет, церковь Датуна с ее хорошо сохранившимися объемами дает возможность представить и реконструировать архитектурный облик зальных церквей Двалетии и Дзурдзукетии, разрушенных почти до нижних рядов кладки. Относительно хорошая сохранность — одно из достоинств Датуна.

Некоторые исследователи относят храм Датуна к XI в. С этой датой следует согласиться. Тем самым Датунский храм исторически и хронологически вписывается в один ряд с храмами Двалетии и Дзурдзукетии.

Близ с. Амитль, у древней дороги на Хунзахское плато, выявлен и изучен еще один храм «местного народного зодчества» XI-XIII вв. зального типа, размеры: 11x6 м. Восточная стена с вписанной в нее апсидой, вход в западной стене, в середине церкви воздвигнут монолитный алтарный камень. Церкви такого типа, не выделяющиеся архитектурно-декоративными данными, важны в историко-социологическом плане, ибо говорят о глубине проникновения христианства в горскую среду. Особо выделяются рельефные каменные плиты, возможно, от алтарных преград или внешнего декора, а также множество крестов или их изображений разнообразных геральдических типов. На территории Аварии-Дидо выявлены эпиграфические памятники грузинской письменности. Это лапидарные тексты, высеченные на каменных крестах и строительных квадрах, на четырехугольной базе-постаменте X-XI вв. для установки креста из Хунзаха. Надписи выполнены шрифтами «асомтаврули» и «нусхахуцури», часть их начертана параллельно на грузинском и аварском языках и представляет билингвы. Г. Г. Гамбашидзе делит надписи на две хронологические группы: X-XI и XII-XIII вв. и полагает, что данные памятники дают сведения о широкой распространенности грузинской письменности и языка и о богослужении на грузинском языке. Отмечены древние христианские кладбища Хунзаха, Урадинский, Таллинский. Наконец, Г. Г. Гамбашидзе приводит весьма ценные и информативные письменные источники, дополняющие и конкретизирующие данные археологии. Это приписка 1310 г. к Евангелию, где говорится о существовании на территории Дагестана во время грузинского царя Георгия V Блистательного (1314-1346 гг.) нескольких епархий - Анцухской, Цахурской и Лунзихской, а также упоминание хундзского католикоса Окропири в синодике XV в. грузинского монастыря на знаменитом Синае. Этим утверждается пребывание в области Дидо митрополии Грузинской православной церкви.

Мы привели результаты работы совместной дагестано-грузинской экспедиции восьмидесятых годов по выявлению грузинских влияний в Аварии. Но эти исследования лишь подтвердили и расширили то, что было давно известно дагестанским ученым. Наиболее заметный вклад в изучение следов грузинского христианского влияния внес археолог Д. М. Атаев, опубликовавший каменные кресты с грузинскими надписями из Хунзаха в 1959 г., а в 1963 г. сделавший полный обзор известных тогда христианских древностей Аварии-Дидо. Завершая последнюю публикацию, Д. М. Атаев писал: «На обширной территории Аварии от Чир-Юрта до Гидатля и от Цумадинского района до Гунибского рельефно прослеживаются следы былого распространения христианской религии. Поражает разнообразный характер материала, подтверждающего это. Распространение христианства прослеживается не только по данным археологии и эпиграфики, но также и в искусстве, и в быту».

Таким образом, факт сильного грузинского христианского влияния на область Дидо-Аварию в XI-XIII вв., а в ослабленном виде и позже, ни у кого из исследователей сомнений не вызывает. Особо примечательно то, что к XIV в., судя по приписке 1310 г., в Дидо существовали три епархии (полагаю, что понятие епископии более точно отражало бы суть церковной иерархии), а присутствие хундзского (хунзахского) католикоса Окропири окончательно убеждает в существовании здесь своей церковной организации с вероятным центром в Хунзахе. Безусловно, эта организация не была автокефальной, священнослужители в Дидо направлялись из Грузии и были грузинскими миссионерами в высокогорных дебрях, а епархия Дидо подчинялась грузинскому католикосу и была тесно связана с Кахетинским царством.

Подведем общие итоги. Изложенный выше материал полностью подтверждает версию о трех зонах активной миссионерской деятельности грузинской церкви в XI-XIH вв.: Двалетия, Дзурдзукетия и Дидо, т.е. часть горной Северной Осетии, Ингушетия и Авария. Это исключительно высокогорные районы, соединяющие с Картли и соединенные с нею доступными перевалами, традиционно в течение предшествующих столетий тесно связанные с Грузией военно-политическими отношениями союзничества. Характерно, что Чечня, судя по всему, из этой системы грузино-христианского окружения выпадает и представляет языческий анклав между Ингушетией и Аварией. Три очерченных выше ареала грузино-христианского миссионерства территориально локальны и, возможно, были тремя епархиями грузинского католикосата. Говорить о таком грузинском политическом и культурном влиянии на остальную территорию Северного Кавказа, особенно на предгорно-равнинную зону, как это кажется некоторым грузинским историкам «национал-патриотической» ориентации, реальных оснований пока нет.

В связи со сказанным возникает вопрос о христианских памятниках равнинно-предгорной зоны к востоку от сферы византийского влияния. Их немного, но они есть. Имеем в виду памятники домонгольской-золотоордынской эпохи. Это, например, каменный крест «Зылын цырт» у с. Заманкул Северной Осетии, несомненно, представляющий большой интерес для нашей темы. Памятник был обследован мной в 1970 г. Это, безусловно, христианский крест, а не антропоморфная мусульманская стела позднего средневековья. Крест действительно «кривой» (осет. «зылын». - В. К.), ибо имеет наклон к югу. Вытесан из местного ракушечника. Высота памятника 2,45 м, максимальная ширина в средокрестии 1,16 м, толщина 27 см. Полагая, что с крестом может быть связано христианское захоронение, мы заложили по обе стороны креста разведочные траншеи, ориентированные по линии север-юг с расчетом пересечь захоронение пo христианским обрядам ориентированное по линии запад-восток. Обе трехметровые шириной 1 м траншеи были углублены до материка, но никаких могил или археологичских материалов они не дали. Судя по этим результатам, крест «Зылын цырт» не надгробный и имел другое предназначение.

Проблема датировки креста очень сложна, ибо ни археологического сопутствующего материала, ни надписей или изображений нет, «зацепиться» не за что. Визуально памятник древний так как он покрыт замшелостью, вы веселостью и трещинами и стариной буквально дышит. Мы знаем, что когда первые поселенцы-осетины основали Заманкул в 1835 г., крест уже стоял на своем месте. Следовательно, «Зылын цырт» был поставлен до XIX в. Единственный сейчас реальный путь для весьма относительного определения — хорошо датированные аналогии.

По общему абрису, формам и пропорциям «Зылын цырт» наиболее близок кресту с греческой надписью и датой 1013 г. из Нижнего Архыза в Карачаево-Черкесии и кресту с древнерусской надписью первой половины XI в. из с. Преградного Ставропольского края. На Руси сходных форм каменные кресты бытуют до XIII в. Исходя из приведенных типологических параллелей крест «Зылын цырт» можно датировать в пределах XI-XIII вв., но необходимо подчеркнуть гипотетичность данного определения.

Если дата XI-XII вв. подтвердится, «Зылын цырт» по времени может вписаться в тот круг христианских древностей, который был рассмотрен выше как грузинский. Но у нас нет никаких оснований для грузинской атрибуции памятника. Подлинное его происхождение остается загадочным, как и функциональное предназначение (придорожный крест?).

В заключение не могу не сказать о Сванетии и ее памятниках. Сваны по происхождению не грузины и говорят на своем языке, относящемся к иберийско-кавказскои языковой семье, а их маленькая страна была всегда труднодоступной и изолированной. Но в то же время именно по этим причинам Сванетия не подвергалась нашествиям и ограблениям и стала убежищем и надежной кладовой для массы различных христианских древностей из Грузии, настоящих святынь. Сваны тщательно оберегают хранящиеся в местных церквах сокровища и вплоть до нашего времени они труднодоступны. Иконы и иные христианские памятники из церквей Верхней Сванетии - грузинского происхождения, среди них есть уникальные. Укажем икону Богоматери в золотом окладе из с. Ленджери. На ее оборотной стороне была зафиксирована грузинская надпись. Смысл этой туманной надписи заключается в том, что, обращаясь к Богородице, сказавшей архангелу Гавриилу, что она раба Господня, Борена многострадавшая просит спасения. Быть может, названная здесь Борена - супруга царя грузинского Баграта IV (1027-1072 гг.), дочь Осетинского правителя. Там же отмечают небольшую, сильно поврежденную икону из церкви во имя Архангелов с. Пхотрери, с грузинской надписью с именем Бардашхан. Последняя была дочерью правителя Осетии Худана, супругой царя Грузии Георгия III и матерью знаменитой царицы Тамары. Надпись от имени Борены была зарифмована в виде шестистрочного стихотворения К. Кекелидзе и включена в хрестоматию древнегрузинской литературы. Очевидно, тем самым подтверждается подлинность надписи Борены, соответственно дата — XI в.

Если подлинность приведенных выше надписей и имен будет подтверждена, мы получим документальное свидетельство достоверности данных «Картлис Цховреба» о браке грузинского царя Баграта IV и сестры правителя алан Дургулеля Борены. Здесь будет, кстати уместным, вспомнить о другой знатной аланке — Марии Аланской, бывшей известной красавицей и женой византийских императоров — сначала Михаила VII, затем Никифора Вотаниата (1078-1081 гг.). Эти факты, очевидно, свидетельствуют не о христианизации, а уже о евангелизации социальной верхушки Алании, о начавшемся, в меру тех времен, духовном перевороте, ибо Борена, Бурдухан, Мария должны были соответствовать своему высокому статусу в христианских государствах Грузии и Византии. Это существенное позитивное заключение в рамках нашей темы.

Вне сомнения, христианские древности Сванетии настоятельно требуют не только усиленной охраны, но и тщательного исследования и научной публикации.


БИБЛИОТЕКА

ХРИСТИАНСТВО НА СЕВЕРНОМ КАВКАЗЕ
ДО XV ВЕКА

О книге
Вступительное слово
От автора
Христианская миссия Византии
Христианство в Закавказье и восточном Причерноморье
Распространение христианства на северо-западном Кавказе
Крым — форпост византийского православия
Проникновение христианства в Хазарию
Первые контакты алан с христианством
Версия о св. Максиме Исповеднике
Следы христианства VIII-IX вв. в Алании
Базилика Ильичевского городища. Bepcия
Принятие христианства Аланией
Нижне-Архызское городище Аланской епархии. Зеленчукские храмы
Структура Аланской епархии
Свет христианства из Грузии
Область Двалетия
Область Дзурдзукетия
Область Дидо
Римско - католическая экспансия
Венецианцы и генуэзцы в Причерноморье и на Кавказе
Католическая кафедра на Верхнем Джулате
Католическая миссия у алан в Китае
Заключение
Об авторе

БИБЛИОТЕКА
Христианское храмовое зодчество Северного Кавказа периода средневековья








Рейтинг@Mail.ru Использование контента в рекламных материалах, во всевозможных базах данных для дальнейшего их коммерческого использования, размещение в любых СМИ и Интернете допускаются только с письменного разрешения администрации!