Слушая старого Мырза-кула

В длительных беседах с Исламом Крымшаухаловым и Мырза-кулом Урусбиевым венгерский путешественник Я. К. Бешш собрал много интересных сведений. Еще бы, один из них потомок тех самых Крымшаухаловых, известных России еще по услугам посольству 1639 года, другой - отец знаменитого владельца Баксанским ущельем Исмаила Урусбиева, гостеприимный двор которого не миновал ни один из посещавших Кавказ людей - русских, немцев, итальянцев, англичан, французов, швейцарцев, венгров, поляков, в числе которых были известные ученые, композиторы, художники, писатели, поэты и альпинисты.

Венгерский ученый очень удивился той радости, которую карачаевцы проявили, узнав, что он мадьяр и что целью его путешествия является розыск колыбели венгров-мадьяр. Они рассказывали ему свои предания, согласно которым предки карачаевцев когда-то "занимали плодородные земли от Азова до Дербента и проживали за Кубанью; что в те времена они соседствовали с могущественным народом, который угнетал их и требовал с них дань в виде одной белой коровы с черной головой или, за неимением таковой, трех обычных коров с каждой семьи, и что измученные поборами, они решили перейти на левый берег Кубани и укрыться в неприступных горах, чтобы вести там независимое существование; что, наконец, они пришли к нынешним местам своего пребывания, предводительствуемые вождем по имени Карачай...".

Эти же сведения о происхождении и древней истории карачаевцев (называя их черкесами) повторяет в своем отчете и Купфер. Рассказывая о своих беседах с карачаевцами, Бешш упоминает об одном инциденте, вызванном его неосторожными расспросами. Эти расспросы, по словам Емануеля, "чуть не привели к международному конфузу", уладить который пришлось генеральским тоном самому Емануелю. Дело было в том, что, думая сделать приятное карачаевцам, Бешш рассказал им, что в Венгрии "есть семейство, носящее такое же имя, что один генерал Карачай служил в армии австрийского императора, что, возможно, это венгерское семейство связано кровным родством с их древним вождем Карачаем". При этих словах я заметил, - пишет путешественник, - что карачаевцы переглянулись между собой с обеспокоенным видом, а затем неожиданно покинули нас, не попрощавшись с присутствующими". Лишь через несколько часов Бешш узнал причину их тревоги.

Это произошло "близ втока реки Харбис в Малку", - пишет известный журналист и знаток Приэльбрусья Е. Д. Симонов. "С тетрадкой в руках выспрашивал Бешш горцев, пока старший над ними Мырза-кул, на чем свет хуля гостя быстрым гортанным "Собак", "Чушка", "Шайтан", не выскочил из кибитки, выдергивая кинжал". Переводчик генерал-аншефа, один из пятигорских армян, который присутствовал при этом, отправился сообщить генералу, что карачаевцы, покинув кибитку Бешша, принялись совещаться между собой, выказывая признаки величайшей обеспокоенности. Чтобы узнать причину их жестикуляции и перешептывания, переводчик приблизился к ним и вскоре понял, что их дебаты касались того страха, который вызвало у них появление венгра в такой близости от их территории, так как, судя по тому, что он рассказал, его целью не может быть ничто иное, как требовать наследство семейства Карачай в пользу Карачаев из Венгрии.

"Емануель встрял незамедлительно, - пишет Е. Д. Симонов. - Отвел гостя за лагерь. Впервые заговорил невальяжно.

- Чуть не привели к разрыву тонких нитей дружбы с горцами.

- Но чем же?

- Сколько можно твердить им: Карачай, Карачай, Карачай...

- Но вы же не брали участия в общем разговоре, мсье. И чем мог смутить я?

- Не тот момент, любезнейший. Попробуйте мыслить категориями сынов гор. Только условимся не представлять их этакими буколическими пастушками с гобелен Ватто!".

"Генерал просил меня, - продолжает Бешш, - больше не говорить с ними на этот предмет, но постараться объяснить им их ошибку, что я и сделал спустя какое-то время, навестив их в их палатке. Они казались весьма удовлетворенными тем объяснением, которое я дал своим предыдущим высказываниям, а также моим проявлениям дружбы в отношении карачаевцев, поскольку через несколько часов они нанесли мне повторный визит и, спокойно попивая чай, снова отрицали, что мы суть соотечественники; с этого момента они непрестанно называли меня "кардаше" и пожимали мне руку при каждой встрече...". По этому поводу князь Мырза-кул рассказывал венгру следующую историю, которую, по его словам, он слышал от своего отца и многих старейшин своего племени, пересказывавших ее всякий раз, когда речь заходила о их предках, мадьярах, господствовавших над краями от Кумы до Каспийского моря.

Приведем и мы эту интересную историю-легенду, которую записал Бешш из уст Мырза-кула Урусбиева:

"...Жил когда-то молодой мадьяр, сын вождя, правившего его страной, протянувшейся до Черного моря; звали его Тума-Мари-ен-Хан. Этот молодой человек страстно любил охоту; как-то раз, увлеченный любимым занятием в компании молодых людей, он, преследуя зверя, достиг берегов Черного моря. Там он заметил на некотором расстоянии маленький корабль, украшенный флагами и вымпелами, развевающимися на ветру. Корабль, подгоняемый к берегу легким бризом, мало-помалу приближался, и Тума-Мари-ен-Хан тоже направился вместе со своими спутниками к берегу; каково же было их удивление, когда они увидели на палубе одних только женщин, одетых в богатые одежды и знаками умоляющих о помощи. Молодой князь тотчас же приказал прикрепить конец веревки к стреле, которую выпустил так удачно, что она упала прямо у ног женщин, которые, торопливо схватив веревку, привязали ее к хрупкой мачте своего суденышка, охотники же, ухватившись за другой конец веревки, в мгновение ока выволокли корабль на сушу.

Князь помогал спуститься на берег одной из девушек, к которой ее спутницы, по всей видимости, питали большое уважение; он взглянул на нее с обожанием, не в силах вымолвить ни слова, столь глубокое впечатление на его сердце произвела необычайная красота чужестранки. Затем, оправившись от своего удивления, он проводил ее и ее спутниц в резиденцию своего отца, который, узнав о высоком рождении и истории молодой особы, согласился женить на ней своего сына.

Вот удивительная история этой молодой чужестранки, - продолжал Мырза-кул. - Ее звали Алемелия, и она была дочерью греческого императора, правившего в то время Византией. Этот своенравный монарх приказал воспитывать свою дочь в одиночестве на одном из островов Мраморного моря под наблюдением почтенной женщины; четырнадцать молодых девушек были у нее в услужении, и монарх строго-настрого запретил дуэнье, чтобы к его дочери когда бы то ни было приближался какой бы то ни было мужчина.

Принцесса становилась с каждым днем все прекраснее и приобретала все более невыразимое обаяние; ее прелесть в сочетании с невинностью и добротой порождали обожание со стороны ее спутниц по изгнанию. Однажды, когда принцесса спала на диване, полог над которым был раскрыт, лучи солнца, как никогда яркие в тот день, проникли к ее ложу и произошло чудо; принцесса забеременела. Ее беременность не могла долго оставаться незамеченной ее отцом, оскорбленная честь которого привела его в страшный гнев. Чтобы скрыть бесчестье от своих подданных и не давать повода для разговоров об императорском семействе, он принял решение убрать дочь с глаз всего света, изгнав ее за пределы империи. С этой целью он приказал построить маленький корабль, нагрузить его золотом и бриллиантами, посадить на него свою дочь с ее служанками и дуэньей и отдать эти невинные существа на волю ветра и волн. Однако море, всегда столь гневно обрушивающееся на непрошеных возмутителей спокойствия его вод, смилостивилось к принцессе, и легкий ветерок погнал кораблик к гостеприимным берегам мадьяров.

Принцесса не замедлила разрешиться от бремени сыном, а вслед затем подарила своему супругу Тума-Мариен-Хану двух других сыновей. После смерти отца молодой князь наследовал ему и прожил счастливую жизнь. Он воспитал первого сына своего от принцессы Алемелии под родительским надзором. Перед своей смертью он приказал сыновьям жить в союзе и мире. Но они, став хозяевами после смерти отца, поссорились из-за престола, и разгорелась гражданская война. Эта междуусобица среди мадьяр привела к разрушению и расколу внутри этой некогда свободной и могущественной нации, от которой, - со вздохом прибавил рассказчик, - у нас сохранились лишь воспоминания о ее былом величии, воспоминания, которые мы храним среди этих скал, превращенных нами в убежище нашей независимости, единственного наследия наших отцов, ради которой всегда готовы отдать жизнь мы и наши дети".

Так закончил рассказ этот интересный старик Мырза-кул, вместе с Исламом Крымшаухаловым сопровождавший экспедицию до самого Эльбруса, - повествует Бешш.

Это предание находит параллели в тюркско-монгольском фольклоре, и некоторые ученые справедливо сопоставляют его сюжеты с распадом Великой Болгарии VII века на Кубани, созданной активным деятелем - болгарским ханом Кубратом. Дело в том, что достоверно известно, как малолетний Кубрат был крещен и долго жил в Константинополе при византийском дворе под попечительством императора и своего дяди Органа - удельного тюркского хана. Например, Иоанн Никиусский в VII веке писал, что "Кубрат, князь гуннов и племянник Органа, в юности был крещен и воспитан в Константинополе в недрах христианства и вырос в царском дворце". Воспитанный таким образом Кубрат был тесно связан с византийским двором и в качестве болгарского государя осуществлял византинофильскую политику на Северном Кавказе в бурном водовороте Византино-Хазарских отношений того периода. Не исключена возможность, что для поддержания таксой политики византийский император мог женить Кубрата на принцессе. Можно допустить, что именно это и отразилось в легендарном сюжете, рассказанном Мырза-кулом.

После смерти Кубрата сыновья его не выдержали заветов отца, и разразившаяся междоусобная война, и натиск хазар привели к расколу между братьями: один из них ушел со своей дружиной на Волгу, другой - Аспарух - на Дунай, а старший из братьев - Батиан (Басиан) - остался на родине отцов, Северном Кавказе.

Можно обратить внимание еще на одну примечательную деталь этой истории. Речь идет об оригинальном объяснении зачатия Алемелии. Этот мотив часто встречается и в других, сказаниях карачаевцев и балкарцев. Так, например, ровно через 50 лет после описываемых событий внук Мырза-кула Сафар-Али Урусбиев в своем именитом ауле Урусбиево со слов известных тогда карачаевских и балкарских сказителей: Т. Джуртубаева, Исмаила Мисостова, Биаслана Джаппуева, Кума Джаппуева, Магомета Тилова, Чабакчы Соттаева (так звали в народе Ахию Соттаева за его привязанность к рыбной ловле: "чабакчы" - рыбак), Биляка Аюова, Хусеина Абдуллаева, Маила Этезова, Али-Мырзы Балкарукова записал ряд нартских сказаний и издал их в первом выпуске "Сборника материалов для описания местностей и племен Кавказа" (Тифлис, 1880). В одном из сказаний говорится, как, одна молодая девушка, решив скрыть причину своей беременности, объяснила это следующим образом: "Несколько дней тому назад пришла убирать постели в кунацкую после отъезда гостей, но в то время на живот мне упал солнечный луч и от этого я стала беременеть"...

Вот в таких оживленных беседах с сопровождавшими экспедицию балкарцами и карачаевцами проходил нелегкий путь, венгерского путешественника к подножию Эльбруса. А мы, дорогой читатель, вернемся к Каменному мосту у слияния Малки и Кичи-Малки, где оставили участников этого похода.

Приэльбрусье
Гостиницы Приэльбрусья

Идёт загрузка...

Данную страницу никто не комментировал. Вы можете стать первым.

Ваше имя:
	Размер 1 2 3 4 5 6 7
Комментарий:
Введите символы или вычислите пример: * Обновить