Альпинизм

Большие фамилии.
Автор: В. ПРОКОПЕНКО, кандидат в мастера спорта

...Попав на Кавказ, постепенно проникаешься ощущением надвигающегося праздника — предстоящей встречи с горами. Раскручивается прекрасное шоссе, вот и Русский Ваксан. Поворот. Дорога начинает ползти вверх. Устье Адылсу. Здесь один из первых альпинистских лагерей Кавказа. Отсюда в феврале 1964 года мы еще студентами МЭЙ во главе с заслуженным мастером спорта Леоновым штурмовали обдутый зимними студеными ветрами Эльбрус.

Мотор автобуса начал натужно подвывать, в свете фар мелькают скальные выходы и трехцветные знаки контрольно-спасательной службы на придорожных соснах. Подъезжаем к лагерю Шхельда. Это второй наш сбор на Кавказе. Первый был в 1968 году в Везенги. Богатейший по своим спортивным возможностям район, панорамы Центрального Кавказа — все это осталось навсегда с нами. Это тогда наш товарищ, впоследствии первый президент альпинистского клуба «Вертикаль» Сергей Андреев сказал фразу, которую мы вспоминали не раз: «На Кавказе нужно ходить на большие фамилии». Сергей имел в виду кавказские вершины, имена которых стали символами отечественного альпинизма — Дых-Тау, Шхара, Ушба...

В Безенги мы испытали душевную робость перед сверкающей ледовой доской Шхары. Тогда, пройдя ледопад, мы сбросили рюкзаки и, ошеломленные, замолчали, глядя на глянцевый, освещенный солнцем крутой ледовый склон. Сережа Андреев рассматривал это чудо, сдвинув каску на затылок, Игорь Легков повернулся лицом к долине, мы с Валерием Будяновым изображали хозяйственный зуд — возились с примусом. А ледовая доска от всех наших ухищрений не становилась ни ниже, ни положе. И как по ней лезть, было неясно, и даже ступить на нее было страшно. Прекрасный момент, когда надо решаться и делать первый шаг! В жизни каждого альпиниста он наступает обязательно. Если решишься, надо работать. И мы работали. Гора дала нам великолепную школу снежно-ледовой техники, подарив весь набор вариантов: крутые гребни, гребни острые, как лезвие, гребни с карнизами вправо — на Безенгийский ледник, и влево — на ледник Дыхсу. Все это потом встречалось и на Ушбе, и на гребне пиков Кирова и Ленина, но нигде не встречалось такого разнообразия вариантов, как на северо-восточном гребне Шхары.

Было и чувство солидарности с первопроходцами (год 80-й годовщины покорения Шхары по этому маршруту), и взаимоподдержки с группой наших «корифеев», поднимавшихся на Шхару по более сложному северному ребру. И комичные соревнования с ленинградцами по варке чая под восточной Шхарой: кто победит — газовая бутановая кухня ленинградцев или наш бензиновый примус по имени «Касатик». «Касатик» не подкачал, мы победили и вместе весело пили чай. Была осознанная грусть (непогода!) отступления из-под вершины Мижирги и радость победы над северной стеной Уллу-ауза. Была интересная, напряженная жизнь — то, что мы называем удачным сезоном. ...Но все это уже в прошлом. Сейчас мы в лагере Шхельда. Наши сборы допускаются к учебному циклу занятий. Завтра — выход на тренировочные скалы в скальную лабораторию. А пока мы ожесточенно торгуемся в складе снаряжения, чтобы трикони были поновее, пуховка поцелее, а спальный мешок подлиннее...

В скальную лабораторию выходим на весь день, ибо ходу туда два часа в один конец, и на обед возвращаться в лагерь смысла нет никакого. Место знаменитое. Каждый маршрут пронумерован, многие имеют собственные имена. Густав-шпиц — по этой отвесной, с заглаженными стенами, остроконечной скале поднимался преподаватель школы инструкторов австрийский альпинист Густав Деберль. У Густава нет одной руки. А в альпинизме есть принцип: «ходи ногами». Это означает, что основную работу при скалолазании должны выполнять ноги — они ведь намного сильнее. И вот для демонстрации этого правила Густав виртуозно поднимался на заглаженную скалу — маршрут, на котором часто «зависают» вполне здоровые мужчины...

Разбиваемся на группы и расходимся по маршрутам. Навешиваем веревки, лазаем, совершенствуя технику прохождения заглаженных скальных участков. Применяем трение, заклинивание ладоней, кулака, стопы. Отрабатываем «дюльфер»: пропуск закрепленной вверху веревки под бедро и перекидывание свободного конца через плечо. Так можно спуститься по любому отвесу, даже в свободном, подвешенном состоянии. Меняем «камины» на «плиты», «углы» на «Густав-шпиц». Еще один выход — и цикл учебных занятий кончился. Выходим на тренировочные восхождения — на Башкару.

...На перевале свежий ветер, но на Джан-Туганском плато затишье. Как всегда при раннем выходе, немного жалко себя: все-таки отпуск! Но потом небо начинает алеть, зажигаются вершины гор, и солнышко выглядывает из-за хребта. Становится тепло, и мы веселеем.

Начинаем подъем по снегу, потом по скалам выходим на перемычку между Джан-Туганом и Башкарой. Видим наших ребят, поднимающихся по двум маршрутам на Джан-Туган: до странного маленькие фигурки человечков на теле горы. Когда воздух прозрачен и видимость хорошая, группу альпинистов можно рассмотреть невооруженным глазом на маршруте с расстояния двух-трех километров. Если нет ветра, то и слышимость на таком расстоянии хорошая. Спрашиваем ребят о самочувствии, состоянии маршрута: бестолковая и приятная перекличка. Выходим на маршрут, когда уже совсем тепло. И вдруг боковым зрением замечаю, что под вершиной Башкары от крутой стены отслаивается массив величиной с девятиэтажку, сначала медленно кренится, а потом беззвучно рушится в сторону северо-восточной стены Башкары. Через несколько секунд до нас доносится грохот обвала, а желтая пыль еще долго оседает на ледник у подножия вершины... Хорошо, что никого из нас не было под обвалом...

А маршрут интересный: яркая иллюстрация «образцовых» свойств многих кавказских маршрутов. Правда, невысокой категории трудности, но на нем нужно крепко поработать. Пусть непродолжительные, но сложные скальные участки с разнообразным рельефом сменяются снегом и льдом. В 2 часа дня выходим на вершину и расстаемся с траверсантами. Начинаем спуск и возвращаемся к своей палатке в потемках. Чай варим уже в кромешной темноте... Утром спустились вниз, и здесь, среди зелени травы и цветов, с удовольствием вспоминаем и труд, и переживания, доставшиеся на нашу долю. Мы верим, что не было и не может быть с нами никаких случайностей, что мы будем ходить еще долгие годы и после скал, снега, ветра и холода будем возвращаться к траве и цветам. В лагере тем временем идут традиционные разборы и дележка маршрутов. Сложность заключается в том, что в летние месяцы на популярных маршрутах выстраиваются очереди. Стоят группы, конечно, не под горой, а около домика контрольно-спасательного пункта, где начальники КСП тасуют колоду картотеки вершин и заявок различных групп.

...Перед выходом на маршрут нас проверяет уполномоченный федерации альпинизма по Кавказу И. И. Антонович. По его предложению, идем сначала по простому маршруту на Тютю-Баши (еще одна тренировка), а потом уже на Джайлык. Маршрут наш проходит через Монаха — так называют альпинисты крупный уступ-жандарм, напоминающий фигуру монаха в остроконечном капюшоне и с котомкой за спиной. В 12 часов выезжаем на лагерном автобусе. Вместе с нами вышла группа Гали Прокопенко: их маршрут на Накра-Тау просматривается снизу доверху прямо от шерстяного базара у подножия Чегетского подъемника. Выходим в верхнем Баксане и по лестнице рядом с подъемником вползаем в ущелье Адырсу. Рюкзаки настолько тяжелые, что компания наша нетранспортабельна — своим ходом двигаться вверх по ущелью не может. Садимся ждать попутную машину, а Игорь и Валерий Меньшиков налегке бегут в лагерь Уллу-Тау согласовывать выход нашей группы на восхождение. Ущелье Адырсу... Покрытое хвойным лесом, увенчанное белой стеной Уллу-Тау, оно очень красивое. Здесь очень чисто, везде растет трава, даже у придорожных прозрачных источников.

...Утром в полной темноте (опять проспали — уже 4 часа!) выходим. Нам предстоит трудоемкий подход к маршруту — ведь идем прямо из лагеря. Сам маршрут в основном скальный. На спуске уже на ровном леднике Олег Мыскин ухнул в трещину. Хорошо, что веревка, связывающая его с Игорем, была в натяг — глубоко не улетел...

Когда вернулись в свой лагерь — узнали, что на вершине Андырчи погибла связка-двойка. Авария случилась на льду при переходе на скалы: парень потянулся к близким надежным уступам, ноги соскользнули — и он сорвался. Крюка ледового для страховки забито не было, он сдернул девушку, и оба разбились... Когда первый шок прошел, появилась тревога за судьбу нашего восхождения. Нас могли из «профилактических соображений» отозвать в Шхельду. Вечером связь ничего нового не принесла, и на утро сворачиваем лагерь и в 9 часов выходим на маршрут. Через 40 минут у слияния троп устанавливаем палатку наблюдателей, и через два часа пути по моренным валам обнаруживаем, что весь маршрут, да и сама вершина закрыты от наблюдателей скалистым отрогом...

К полудню следующего дня выбрались к Монаху. Место здесь удобное и обжитое для ночевки. Сразу над ним начинается стена — ключевой участок маршрута. Стена отвесная, заглаженная настолько, что свободным лазанием пройти ее невозможно. Начинаем обработку. В ход идут лесенки, набор крючьев, и к сумеркам сначала Игорь Мешков, затем Валерий Будянов проходят первые сорок метров. Они спускаются к палатке, оставив на стене закрепленные веревки.

Утром с Игорем Мешковым начинаем подъем по оставленным веревкам... Крутизну чувствуешь, когда нагружаешь веревку и начинаешь покачиваться, не касаясь скал. Полка с палаткой уходят вниз, а верхняя точка, достигнутая ребятами вчера вечером, постепенно приближается. Там висят лесенки и молоток. Крючья у меня с собой. Минуя навешенные карабины, к Игорю тянется шнурок. По нему группа обеспечивает первого всем необходимым — от карабинов до чая во фляжке. Подойти близко невозможно — на всем участие промежуточных полочек нет. Трудиться приходится, вытянув во всю длину руки и ноги — чем выше над головой забьешь крюк, тем дальше продвинешься, встав на лесенку. Пять часов настойчивой работы потребовала от нас стена! Рюкзаки, наконец, вытянули, поднялись по веревке ребята, и все мы оказались на балконе над стеной. Устанавливаем палатку и готовимся пораньше лечь спать. Настроение прекрасное, стена пройдена!

Утром выходим в семь, и через четыре часа — мы на вершине!

Спуск начинаем по большому кулуару, оборудованному через каждые 40 метров петлями для продергивания веревки. По дну кулуара течет целая река, ручейки льют со стенок. Мы мигом намокаем и, проклиная себя за выбранный путь, проходим веревку за веревкой вниз. 14 дюльферов, и мы на лавинном выносе из кулуара на ледник. Скорей вниз! У нижних ночевок встречаем наших наблюдателей. Молодцы! Они разобрались в нашей ошибке и перебазировали свою стоянку вверх по моренным взлетам.

Рано утром спускаемся в знакомый лесок, прощаемся с ущельем Адылсу и возвращаемся в Шхельду. Впереди нас ждет новая цель — Ушба. Выходим двумя группами по четыре человека. Одна под руководством Игоря Мешкова выбрала маршрут Ушба — Крест, вторая пойдет на Северную Ушбу. Пять с половиной часов идем Шхельдинским ущельем. Медленно разворачивается широкая серая лента ледника, покрытого моренами. Двигаемся вдоль стены Шхельды, а впереди маячит Ушба. Отсюда она непохожа ни на один из своих парадных портретов: не видно традиционно известных двух рогов, зато отсюда она действительно трехглавая... Подходим к ночевкам уже в сумерках и под мелким моросящим дождем устанавливаем палатки. Рядом отдыхают поляки из клуба Высокогорского, приехавшие на Кавказ по приглашению альпинистов Москвы. У нас с ними прочные дружеские связи: после первой экспедиции в Матчу мы провели несколько совместных выездов в разные горные районы нашей страны, сами побывали в польских Татрах.

Рано утром, чтобы пройти Ушбинский ледопад по холоду (когда смерзся лед и опасность обвалов минимально), выходим все вместе: поляки идут на стену пика Щуровского. Ушбинский ледопад ведет себя по-разному в зависимости от погоды: в сухое малоснежное лето (но это случается редко) верхние трещины разрывают ледник от склонов пика Щуровского до Шхельды. Тогда ледопад преодолевается долго и мучительно. Мы проходили его практически в середине лета, а погода в этом сезоне не баловала альпинистов обилием солнца, и снежные мостики через трещины были в хорошем состоянии. Поэтому мы, весело беседуя с поляками, легко разматываем серпантин трещин ледопада. Еще несколько часов подъема, и мы на Ушбинском перевале: здесь пути наших групп расходятся. Четверо выходят на «подушку» Ушбы, а мы спускаемся вниз, к основанию северо-восточной стены вершины. Там штурмовые ночевки — место стоянки всех групп, идущих на Крест Ушбы. Впереди широкий кулуар, исполосованный рваными желобами — следами лавин. Чтобы разглядеть наш контрфорс, приходится высовывать голову из палатки и сильно задирать ее вверх.

Собираемся выйти затемно, чтобы пересечь лавиноопасный кулуар по твердому смерзшемуся снегу. Светит полная луна, северные склоны Ушбы, колодцем охватывающие нас, залиты ее светом — зрелище редкостной красоты! Фиолетовые тени на снегу, черные громады стен двурогой вершины, чуть поблекшие утренние звезды над головой... Нужно обязательно успеть до рассвета пересечь ледовые желоба с полированными следами лавин и ледопадов до склонов Северной Ушбы, пока мороз сковал тонны снега и льда, висящие над нашими головами. Три часа напряженного ледового лазания в зоне возможного обстрела (в горах, как на войне) — и мы у начала маршрута, в «теневой» зоне, под защитой скал. Здесь мы прикрыты от лавин и ледопадов. Начинается альпинистская работа...

Довольно быстро пошло дело в ледовом кулуаре: трое шли по скалам или вдоль них в ботинках с рифленой резиновой подошвой, Володя Нифонтов — в кошках. Такая тактика позволяла гибко менять маршрут, обходя трудные скалы по льду, а лед — по простым скалам.

Заминка произошла при выходе из кулуара на скалы контрфорса: здесь лазание трудное, а скалы сыпучие. Возьмешься рукой за уступ, и не ясно, выдержит ли он вес тела? Мы правильно выбрали маршрут, но потеряли много времени на вытаскивание рюкзака Валерия Будянова. До желтого жандарма, под которым площадка для палатки, казалось, уже рукой подать. Три веревки прошли, работая независимо (на сложных маршрутах расстояние удобно мерить веревками; каждая веревка обычно метров сорок), потом — опять сложное место. Валерий без рюкзака лихо проскочил, а я, когда попытался вылезти с рюкзаком, сорвался на вертикальном скальном участке, где нужно было метра два пролезть на одних руках, да еще рюкзак отбросил меня в сторону и добавила свое веревка, конец которой я тянул снизу. Пока снимал рюкзак, вылезал и вытягивал его, начало темнеть. Будянов снова вышел вперед, а ребята обошли это место по льду. Я подошел к Валерию, предварительно вытянув его рюкзак — он так и висел в конце этой злополучной веревки. Еще веревка — Валерий уже под желтым жандармом, а площадок все нет. По его совету ухожу «маятником» вправо (закрепившись на конце веревки, используя силу инерции, можно горизонтально перемещаться по склону, не используя зацепки — да и где их искать в темноте!) и метрах в пятнадцати в кромешной тьме нахожу, наконец, площадку.

...Утро принесло непогоду — туман, валит снег, видимость отвратительная. Лежим в палатке, варим каши и супы, спим, делимся впечатлениями о вчерашнем дне, переживаем за наших ребят — вчера видели их на гребне Северной Ушбы, и все. Рации у них нет.

Ночь была тревожной. По желобам, идущим со склонов северной вершины, то и дело грохотали лавины. Проносились они в такой непосредственной близости от нас, что создавалось впечатление, будто сидим мы не на снежной полке горы, а в металлическом ящике под железнодорожным полотном, и по рельсам несутся большегрузные товарные поезда. В одиннадцатом часу утра Игорь Мешков предложил начать все-таки обработку обхода жандарма, а мне поручается наведение уюта в палатке и приготовление еды. Пытаюсь разложить намокшие мешки, открываю вход и вентиляционное окошко, зажигаю в палатке примус. Хорошо бы просушить серебристый инструкторский плащ, взятый нами на случай раздельной ночевки связок. Он похож на офицерскую плащ-накидку, но сшит из легкого непромокаемого перкаля. Расстилаю его по коньку палатки и слежу за ребятами. Позже мы обнаружили пропажу плаща: он улетел по склону вниз. Ох, и пошутили ребята над незадачливым «домохозяином», упустившим «большую серебристую птицу!» К вечеру все наши веревки (160 м) растянулись по пути обхода жандарма — таким будет наш дальнейший путь...

В 2 часа ночи Игорь пытается вдохновить нас на выход. Но очень хочется спать, и мы дружно возражаем руководителю: «На дворе туман!» Минут сорок он терпит, а потом настаивает на выходе. Начинаем собираться в кромешной тьме, и в пять утра Валерий уходит вверх по навешенным веревкам. Круто, скалы покрыты свежим снегом, веревка обледенела. После выхода на гребень, за жандармом, встречается очень сложный участок: кусок острого гребня упирается в отвесную и гладкую трехметровую стенку. Вытаптываем площадку у основания стенки, и начинается акробатика... Встаю спиной к стене. Валерий, самый легкий и ловкий, встает на сцепленные руки, переходит на плечи, потом на голову. Ботинок скользит по каске, по стене, а зацепки наверху будто бы нет. Вернее, она есть, но покрыта снегом и заледенела. Смотрю на лица Игоря и Володи: вид у них не очень веселый. Потом чувствую, что Валера ушел с моей головы на стенку. За шиворот сыплется снег. Вытягиваю вверх руки, но поддержать Валерия не успеваю: он уползает к верхней кромке стенки... Поднимаемся по веревке, вытаскиваем рюкзаки. Дальше проще: снежные склоны выводят нас под бергшрунд.

Уже часа три мы трудимся в тумане. Где-то недалеко, за облаками между двумя вершинами прячься солнце... Оно могло бы и погреть нас! Одежда заледенела, а веревки похожи на стальные буксировочные тросы. Совсем близко должна быть перемычка, на которой можно передохнуть после одиннадцатичасовой работы. Двое проходят бергшрунд и начинают подъем к перемычке. Снег крутой и ненадежный, ступеньки в нем получаются мелкие, и страховка через ледоруб ненадежна. Игорь идет, взяв в каждую руку по ледорубу. Получается снежное лазание. Начинается снег, сильнейший град. Но мы уже на перемычке. Внутри палатки тепло, едим уху из лосося и обсуждаем перипетии дня. Настроение чудесное. Проблемная часть маршрута позади...

Утром палатка совсем заледенела, но погода ясная, и открывается замечательная панорама вершин, освещенных утренним солнцем. На перемычке тепло и светит солнце. Открылась зеленая чаша Сванетии. Совсем веселеем, сушимся. Володя Нифонтов жарит последнюю луковицу и банку фарша. Пьем чай и выходим на южную вершину. Идти без рюкзака — просто наслаждение. Облака, накрывшие нас в начале подъема, разорвались, и Ушба подарила нам незабываемые виды Сванетии — от селения Жабеши до Мазери. Не устаешь удивляться своеобразию этой горы: никогда еще никто из нас не чувствовал себя на вершине, как на верхушке мачты. Крыши сванских домов видны почти под ногами... Впечатление незабываемое. На следующий день выходим на северную вершину. Это второе плечо — Крест. Последний взгляд в сторону Сванетии... пора возвращаться. Очень обидно, что из-за недостатка времени (кончаются отпуска) мы не сможем спуститься с вершины на юг.

Спуск по северному гребню оказался гораздо сложнее, чем мы представляли: снег стаял, обнажился лед, карнизы сложные, иногда свисают на обе стороны гребня. Идем, балансируя, в кошках, страховка через ледоруб, загнанный в карниз. Внимание все время напряжено: в случае падения гарантия безопасности — в быстрой реакции партнера: он должен прыгнуть на другую сторону гребня. Иногда удается страховать через перегибы гребня или выходы скал. Внимание обострено до предела. Когда выходим на ледовый склон, выводящий к скалам Настенко, накрывает туман. Спускаемся через сдвоенные ледовые крючья, сразу по 80 метров. Со скал еще один спортивный спуск, и мы (наконец-то!) на снежной подушке северного гребня Ушбы. Собираем часть веревок и с удовольствием топчем горизонтальный снег. Впервые после выхода на маршрут (5 дней) идем одновременно. Сплошной туман, но очень помогают полузаснеженные следы спуска наших ребят. Вскоре встречаем наблюдателей группы Моногарова: команда его висит на стене Северной Ушбы. Гостеприимные украинцы поят нас чаем с хлебцами и показывают следы, ведущие к Ушбинскому ледопаду.

Бегом спускаемся к первым разрывам ледника. Раскисший снег позволяет скользить как на лыжах. Но гора приберегла для нас прощальный урок, и мы расплатились за скорость, беспечность и веселье. На хилом снежном мостике через трещину Игорь теряет равновесие и летит вниз. У меня забит в снег ледоруб, налажена страховка, но у него-то в руке 3-4 свободных кольца! Кольца распускаются — и рывок настолько силен, что ледоруб вывертывается из-под ноги и меня начинает тянуть по склону к трещине... Слава богу, все кончилось благополучно: от рывка веревка врезалась в снег, и падение остановлено... Уже через полчаса трогаемся дальше. Но туман и темнота заставляют принять благоразумное решение: останавливаемся на последний ночлег... Утром завтракать нам просто нечем, поэтому сборы очень быстрые. Выходим в половине шестого утра, а в семь часов после семи суток снега и скал нас встречает удивительно зеленая трава и яркие цветы! В дороге всех одолевает сонливость: сказывается физическая усталость и реакция организма на нервную нагрузку. Как только садимся в самолет, дружно засыпаем...

Кавказская эпопея кончилась! Прощай, Шхельда! Мы увозим с собой самое главное — Ушбу!

Альпинизм