Пушкин на Северном Кавказе

А. Н. Раевский (1795—1868)

Старший сын генерала Н. Н. Раевского. Воспитанник Московского университетского благородного пансиона. Участвовал во многих сражениях, в том числе при Дашковке и Бородине... В 1819 году в чине полковника был прикомандирован к отдельному Кавказскому корпусу, под начальство А. П. Ермолова. Из-за болезни ног лечился в 1820 году на Кавказских Минеральных Водах. Здесь с ним познакомился Пушкин.

Раевский был человеком образованным, со скептическим складом ума и «озлобленным сердцем». Еще в 1820 году отец писал про него: «Я ищу в нем проявления любви, чувствительности и не нахожу их».

С этим человеком судьба столкнула Пушкина летом 1820 года на Кавказских Минеральных Водах. Беседы с умным и обаятельным скептиком произвели на Пушкина большое впечатление. В письме к брату из Кишинева (сентябрь 1820 года) он предсказал Раевскому «большую известность». Тогда же Пушкин советовал своему другу В. П. Горчакову познакомиться с Раевским «как с человеком образованным и вообще замечательным».

Пушкин и Раевский встречались также в Каменке, Киеве, Одессе. В приморском городе они Постоянно виделись в салоне Воронцовых, у В. Ф. Вяземской и в светском обществе. Пушкин испытал сильное влияние Раевского. Современники видели в нем черты пушкинского «Демона» (1823).

В те дни, когда мне были новы
Все впечатленья бытия —
И взоры дев, и шум дубровы,
И ночью пенье соловья,—
Когда возвышенные чувства
Свобода, слава и любовь
И вдохновенные искусства
Так сильно волновали кровь,—
Часы надежд и наслаждений
Тоской внезапной осеня,
Тогда какой-то злобный гений
Стал тайно навещать меня.
Печальны были наши встречи:
Его улыбка, чудный взгляд
Его язвительные речи
Вливали в душу хладный яд.
Неистощимой клеветою
Он провиденье искушал;
Он звал прекрасное, мечтою,
Он вдохновенье презирал;
Не верил он любви, свободе;
На жизнь насмешливо глядел —
И ничего во всей природе
Благословить он не хотел.

По свидетельству современника, «этот Раевский действительно имел в себе что-то, что придавливало душу других. Сила его обаяния заключалась в резком и язвительном отрицании».

Раевский был соперником Пушкина в романе с Е. К. Воронцовой. Считали, что он сыграл по отношению к Пушкину неблаговидную роль и что отчасти его интригам поэт был обязан своей высылкой из Одессы в Михайловскую ссылку. Это нашло отражение в стихотворении «Коварность» (1824):

Когда твой друг на глас твоих речей
Ответствует язвительным молчаньем;
Когда свою он от руки твоей,
Как от змеи, отдернет с содроганьем...
Не говори: «Неблагодарен он;
Он слаб и зол, он дружбы недостоин;
Вся жизнь его какой-то тяжкий сон...»
Тогда ступай, не трать пустых речей —
Ты осужден последним приговором.

Осложнила их отношения и присущая Раевскому зависть. «Известность Пушкина по всей России,..— писал позднее наблюдательный Ф. Ф. Вигель,— превосходство ума, которое внутренне Раевский должен был признавать в нем над собою, все это тревожило, мучило его. Он стихов его никогда не читал, не упоминал ему даже о них...»

На Сенатской площади отгремели залпы 14 декабря 1825 года. Александр Раевский был заподозрен в связи с «злоумышленниками», привезен в Петербург; его держали под арестом и вскоре выпустили с «очистительным аттестатом». Известен разговор Николая I с Раевским: «Я знаю, что вы не принадлежите к тайному обществу; но имея родных и знакомых там, вы все знали и не уведомили правительство; где же ваша присяга»? Раевский ответил: «Государь! Честь дороже присяги; нарушив первую, человек не может существовать, тогда как без второй он может обойтись еще».

Пушкин был озабочен арестом Раевского. «Он болен ногами,— писал Пушкин Дельвигу в январе 1826 года из Михайловского,—и сырость казематов будет для него смертельна. Узнай, где он, и успокой меня».

Затем имя Раевского исчезает со страниц переписки Пушкина, не упоминают о нем (в связи с Пушкиным) и мемуаристы. Встречи в 1834 и 1836 годах были случайными, и былой дружбы между ними уже не было. В эти годы Александр Раевский уже утратил обаяние своей молодости.