Пятигорск

Н. М. Сатин

Среди пятигорских встреч М. Ю. Лермонтова видное место занимает встреча поэта с Н. М. Сатиным, в воспоминаниях которого содержатся весьма важные сведения о пребывании Лермонтова в Пятигорске в 1837 году.

Николай Михайлович Сатин (1814-1873) одновременно с Лермонтовым учился в Московском университетском пансионе. В годы обучения близко сошелся с Герценом и Огаревым. В 1835 году был вместе с Герценом и Огаревым арестован и выслан в Симбирскую губернию, а в 1837 году переведен на Кавказ. Писал стихи, но преимущественно известен своими переводами из Байрона и Шекспира.

В воспоминаниях Г. И. Филипсона, служившего в тот период на Кавказе, о Сатине есть очень сердечный отзыв. «Я провел,- пишет он,- зиму (1837-1838 - С. Н.) по-прежнему, почти исключительно в обществе Майера и князя Голицына (декабриста - С. Н.). С первым я очень подружился. У них я познакомился со многими декабристами и особенно сблизился с Сатиным, молодым человеком, присланным из Московского университета в Саратов под надзор полиции за какое-то ребяческое политическое преступление. Из Саратова он получил позволение ехать на Кавказские Минеральные Воды и, по окончании курса, остался зимовать в Ставрополе в ожидании следующего курса вод. Это был очень хороший молодой человек с доброй и теплой душою, но с плохим здоровьем; он хорошо учился, много читал и был либералом московского пошиба. Сатин жил вместе с Майером и князем Голицыным на одном дворе. По-прежнему нашим спорам не было конца»

Летом 1837 года Сатин был тяжело болен ревматизмом, он усиленно лечился и не мог принимать участия в развлечениях «водяного общества». Однако, будучи человеком общительным, он успел познакомиться с некоторыми представителями местного общества, из которых особенно внимания заслуживает местный врач Н. В. Майер, числившийся при командующем войсками на Линии генерале Вельяминове, а во время курса лечивший военных больных на Кавказских Минеральных Водах.

В своих воспоминаниях, относящихся к 1837 году, Сатин писал: «С Лермонтовым мы встретились, как старые товарищи... Мы встретились уже молодыми людьми и, разумеется, школьные неудовольствия были взаимно забыты. Я сказал, что был серьезно болен и почти недвижим. Лермонтов, напротив, пользовался всем здоровьем и вел светскую, рассеянную жизнь. Он был знаком со всем «водяным обществом» (тогда очень многочисленным), участвовал на всех обедах, пикниках и праздниках. Такая, по-видимому, пустая жизнь не пропадала, впрочем, для него даром: он писал тогда свою «Княжну Мери» и зорко наблюдал за встречающимися ему личностями. Те, которые были в 1837 году в Пятигорске, вероятно, давно узнали и княжну Мери, и Грушницкого, и в особенности милого, умного и оригинального доктора Майера...». Интересные сообщения содержат воспоминания Сатина о встрече поэта у него на квартире с Белинским. Вот как он о ней передает: «Лермонтов приходил ко мне почти ежедневно после обеда отдохнуть и поболтать. Он не любил говорить о своих литературных занятиях, не любил даже читать своих стихов, но зато охотно рассказывал о своих светских похождениях, сам первый подсмеивался над своими любвями и волокитствами. В одно из таких посещений он встретился у меня с Белинским. Познакомились, и дело шло ладно, пока разговор вертелся на разных пустячках. Они даже открыли, что оба — уроженцы города Чембара (Пензенской губ.). Но Белинский не мог долго удовлетворяться пустословием. На столе у меня лежал том записок Дидерота. Взяв его и перелистав, он с увлечением начал говорить о французских энциклопедистах и остановился на Вольтере, которого именно он в то время читал. Такой переход от пустого разговора к серьезному разбудил юмор Лермонтова. На серьезные мнения Белинского он начал отвечать разными шуточками. Это явно сердило Белинского, который начинал горячиться; горячность же Белинского более и более возбуждала юмор Лермонтова, который хохотал от души и сыпал разными шутками. - Да, я вот что скажу вам об вашем Вольтере,— сказал он в заключение,— если бы он явился теперь к нам в Чембар, то его ни в одном порядочном доме не взяли бы в гувернеры. Такая неожиданная выходка, впрочем, не лишенная смысла и правды, совершенно озадачила Белинского. Он в течение нескольких секунд посмотрел молча на Лермонтова, потом, взяв фуражку и едва кивнув головой, вышел из комнаты».

По поводу этой первой неудачной встречи двух гениальных людей имеется специальное исследование Н. Л. Бродского, в котором он, пользуясь имеющимися сведениями об общественных и литературных взглядах Лермонтова и Белинского в тот период, считает, что они диаметрально противоречат тому, что мы находим в воспоминаниях Сатина. Объясняя это противоречие тем, что автор воспоминаний писал их в конце своей жизни и потому мог перепутать точки зрения участников беседы, Н. Л. Бродский считает возможным установить только факт встречи Лермонтова с Белинским летом, 1837 года и предположение, что между ними произошла беседа, «вскрывшая их расхождения об оценке просветительной философии XVIII века».

Признавая основательность соображений Н. Л. Бродского, следует, однако, сказать, что для окончательного вывода по этому вопросу необходимы еще дополнительные изыскания.